Павел Астахов: Актуальные проблемы банкротства

Президент московской «Коллегии адвокатов Павла Астахова», титулованный адвокат и член правления РСПП Павел Астахов пообщался с ведущим экспертом по оценке рисков субсидиарной ответственности и вице-президентом Ассоциации юристов в сфере ликвидации и банкротства Владимиром Кузнецовым. В рамках беседы были подняты вопросы необходимости введения комитетов по оздоровлению, вектор развития банкротного законодательства, противостояние кредиторов и арбитражных управляющих и прочие актуальные проблемы области несостоятельности.

Как бы вы оценили эффективность процедуры банкротства юр. и физ. лиц в Российской Федерации? С учетом того, что в России банкротства обычно заканчиваются фактическим прекращением деятельности компаний, исключением из ЕГРЮЛ. В то время как на Западе задачей банкротства является восстановление платежеспособности компании. Как вы считаете, назрела ли необходимость создания в России комитетов по оздоровлению?

П.А.: Как говорил Уинстон Черчилль: «Демократия — плохая форма правления, однако ничего лучшего человечество не придумало». Полагаю, такая же ситуация и с институтом банкротства в целом. С точки зрения быстроты проведения процедуры и текущих затрат, банкротство не является самым эффективным инструментом для решения финансовых проблем.

В соответствии с Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» предусмотрена процедура «финансового оздоровления», которая применяется к должнику в целях восстановления его платежеспособности и погашения задолженности.

Так, одними из ключевых документов для введения процедуры «финансового оздоровления» являются план финансового оздоровления и график погашения задолженности, которые представляют собой «дорожную карту» восстановления платежеспособности должника.

Зачастую, данный инструмент не приносит необходимых результатов для полного расчета с должниками и, как следствие, завершения процедуры банкротства.

Однако он предусмотрен федеральным законом, поэтому полагаю, что стоит лучше сконцентрироваться на развитии уже созданных механизмов финансового оздоровления, нежели видоизменять и заново нарабатывать правоприменительную практику по данным вопросам.

Какие три-четыре основные проблемы вы хотели бы выделить в правоприменительной практике Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»?

П.А.: В настоящий момент правоприменительная практика в большей степени отвечает интересам должников, с целью списать долги и завершить процедуру банкротства.

Однако при рассмотрении обособленных споров, в рамках которых конкурсный управляющий предпринимает попытки увеличить конкурсную массу, зачастую нарушаются права собственности действующих собственников активов, сделки с которыми, по мнению конкурсного управляющего, предположительно обладают признаками подозрительности.

Данное подозрение позволяет наложить арест на соответствующе имущество и, в случае отказа в удовлетворении требований конкурсного управляющего, чаще всего, физические лица сталкиваются с проблемой возвещения убытков.

У кредитора нет безусловного права получать от управляющего финансовые и другие документы о составе имущества должника или его сделках. Поэтому, если управляющий недобросовестный, кредитор зачастую даже не знает, как «подступиться» к задаче возвратить в конкурсную массу активы, которые были проданы за бесценок.

Согласно абз. 8 п. 2 ст. 20.3 закона о банкротстве арбитражный управляющий обязан разумно и обоснованно осуществлять расходы, связанные с исполнением возложенных на него обязанностей в деле о банкротстве. При этом обязанность доказывать неразумность и необоснованность осуществления таких расходов возлагается на лицо, обратившееся с соответствующим заявлением в арбитражный суд.

Однако на практике возникают вопросы: 1) насколько обоснована необходимость привлечения того или иного привлеченного лица, специалиста; 2) не завышены ли услуги соответствующих привлеченных лиц?

Привлечение к субсидиарной ответственности контролирующего должника лица является «горячей» темой для обсуждения.

Согласно обзору судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2018) для определения критериев «контролирующего должника лица» и наличии «подконтрольности» необходимо учитывать следующие обстоятельства:

• действия названных субъектов синхронны в отсутствие к тому объективных экономических причин;
• они противоречат экономическим интересам должника и одновременно ведут к существенному приросту имущества лица, привлекаемого к ответственности;
• данные действия не могли иметь место ни при каких иных обстоятельствах, кроме как при наличии подчиненности одного другому и т.д.

Однако оценка данных обстоятельств зачастую может носить субъективный характер.

Летом 2017 года Арбитражный суд Калмыкии в рамках дела о банкротстве ООО «Дальняя степь» привлек ООО "Эйч-эс-би-си Банк" и компания HSBC Management (Guernsey) Limited к субсидиарной ответственности в рамзмере более 1,2 млрд. руб.

Как указал суд, должником руководил его учредитель, фонд "Эрмитаж", что подтверждалось проспектом организации. Данный фонд был подотчетен компаниям группы HSBC. Также указывалось, что у должника был открыт счет в банке HSBC. Таким образом, суд сделал вывод, что это позволяло банку "владеть средствами, а значит, осуществлять прямой контроль, скрытый ввиду отсутствия прямых корпоративных связей".

Какие направления развития законодательства в сфере банкротства вы видите в течение пяти-семи лет?

П.А.: Поскольку одним из эффективных способов «спрятать» активы является их вывод за рубеж, полагаю, что следующим этапом развития законодательства в сфере банкротства будет создание института и единых правил проведения «трансграничного банкротства».

В данный момент зачастую возникает много проблем, связанных с поиском активов, доказыванием их принадлежности должнику. Будем работать над развитием правоприменительной практики в данном направлении, чтобы «протоптать дорожку» для создания общеприменимых прецедентов.

Сейчас активно обсуждается тема, что должники смогут выкупать свои же долги с дисконтом. Не будет ли это влиять на нарушение прав кредиторов, и что можно сделать, чтобы этого избежать?

П.А.: Очень интересный вопрос, который находится на стыке права и экономики.

Думаю, возможность должника выкупить свой долг с дисконтом не будет представлять собой нарушение прав кредитора, так как возможность реализации прав требований это право, а не обязанность кредитора. Если банк самостоятельно принимает решение о продаже долга с существенным дисконтом, смена покупателя не повлияет на сумму, которую получит банк за продажу прав требований.

Наоборот, предоставление банком должнику первоочередного права выкупа задолженности по стоимости для третьих лиц (коллекторов/профессиональных взыскателей) может снизить общий уровень кредиторской задолженности населения в кредитных организациях, что позволит разрядить экономическую напряженность на рынке кредитования.

Как вы считаете, каким образом можно защитить арбитражных управляющих, на которых кредиторы составляют жалобы с целью повлиять на решение в своих интересах?

П.А.: Полагаю, что большую инициативу по защите арбитражных управляющих стоит проявлять профессиональному сообществу — саморегулируемым организациям, членами которых являются соответствующие арбитражные управляющие.

Во-первых, саморегулируемые организации имеют определенную базу для сбора информации по соответствующим жалобам, их анализа и выработки общей позиции по данным вопросам.

Во-вторых, именно саморегулируемые организации будут в первую очередь заинтересованы в защите арбитражных управляющих как лиц, осуществляющих их финансирование через членские взносы, что обеспечит молниеносную реакцию на соответствующе жалобы.

Не сказывается ли негативно на вопросах привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц должника отсутствие взаимодействия уголовного производства и процедуры банкротства юридического лица, если затрагиваются интересы одних и тех же физических лиц? Считаете ли вы целесообразным выступить с инициативой в этом направлении?

П.А.: В настоящий момент процедура привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности получает новую ветвь развития. Недавно в Челябинской области случился прецедент — арест имущества юриста (Вотинова Татьяна Юрьевна), ведущего дело по банкротству.

Конкурсный кредитор в рамках судебного дела № А76-22330/2018 обратился с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности Вотиновой Т.Ю., поскольку, считает ее контролирующим должника лицом.

Поскольку Вотинова Т.Ю. выступает в качестве стороны по делу, формально, в отношении ее имущества могут быть приняты обеспечительные меры, что было сделано судом. Вопрос о ее статусе в качестве «контролирующего должника лица» только подлежит изучению в рамках спора по существу.

Как известно, вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для арбитражного суда по вопросам о том, имели ли место определенные действия и совершены ли они определенным лицом. И наоборот, обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках арбитражного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки.

Согласен, что в настоящий момент имеются сложности при обеспечении взаимодействия результатов уголовного производства и процедуры банкротства, что нередко приводит к затягиванию дел. Однако чтобы гарантировать баланс интересов сторон, форма обеспечения данного взаимодействия требует глубокой проработки как с точки зрения теории права, так и правоприменительной практики.